Порой, когда человек приходит в лес, у него возникает странное чувство, будто за ним кто-то наблюдает. Но при этом ничего, кроме деревьев, обнаружить вокруг не удается. Неужели наблюдают сами деревья? «И да, и нет» — отвечает поведенческий биолог Мадлен Циге в своей книге «В лесу никто не молчит», которая посвящена феномену «биокоммуникации»: согласно выводам Циге, все живое активно передает и получает информацию и, следовательно, общается. Иначе говоря, как утверждает автор, жизнь и общение — это практически синонимы. Рассмотрим некоторые сюжеты из этой книги более подробно.

Вы, вероятно, в первую очередь спросите — так что там с лесом и с «наблюдающими» деревьями? По этому поводу Циге замечает, что в отношении «зрения» растения достаточно продвинуты, ведь у них имеется огромное количество клеток и молекул, настроенных на восприятие света. Пигменты, содержащиеся в листьях и цветах, помогают растениям улавливать широкий спектр электромагнитной энергии. А поскольку человеческое тело так же, как и все остальные предметы, отражает — или, говоря проще, заслоняет собой — солнечный свет, который деревья интенсивно воспринимают, то нельзя с уверенностью утверждать, что они вовсе не замечают нас:

«Листья имеют зеленый цвет, потому что содержащиеся в них пигменты поглощают красные и синие области видимого света, а зеленые отражают. С помощью светочувствительных клеток в листьях растения способны реагировать на информацию, никуда не перемещаясь. Попадающее на рецепторы в листьях электромагнитное излучение помогает растениям посчитать, сколько часов в день светит солнце или который сейчас час».

Конечно, если дерево действительно «видит» человека, то кого-то этот факт может восхитить, а кого-то и напугать. Поэтому вполне резонно задаться вопросом: а возможно ли, что деревья не просто фиксируют излучение, но и в каком-то смысле воспринимают его источник? Ведь для этого нужен определенный уровень нервной деятельности. Согласно Циге, с животными здесь все более-менее понятно, поскольку у них есть нервная система, а также головной и спинной мозг, которые обрабатывают полученную рецепторами информацию:

«Система приема информации, расположенная на поверхности живого существа — то есть рецепторы, — не может слышать, видеть или чувствовать запах сама по себе. Рецепторы лишь „переводят” различную информацию на единый язык и передают ее далее. И только мозг способен связать всю поступающую от различных рецепторов информацию воедино, сравнить ее с воспоминаниями и, если это необходимо, инициировать соответствующие поведенческие реакции».

Что до растений, то не так давно была создана целая новая область исследований — нейробиология растений, которая решительным образом ставит вопрос о том, действительно ли растения лишены аналогов нервных клеток и, следовательно, не имеют предпосылок для возникновения мозга:

«Наличие электрических сигналов или нейромедиаторов, таких как дофамин или серотонин, однако, указывает на то, что внутри этих зеленых существ, несмотря на отсутствие настоящего мозга, происходит нечто гораздо более интересное, чем мы думали все это время».

Однако Циге не раскрывает свое замечание. Вероятно, потому, что нейробиология растений — слишком молодая область исследований, и делать однозначные выводы в этой области пока преждевременно. Поэтому остается только надеяться, что ответы мы получим в ближайшем будущем.

Также отметим, что Мадлен Циге не ограничивает область своего интереса одним лишь лесом, упомянутым в названии работы. Книга полна самых разных звуков, которые становятся предметом исследования и анализа. Клешни пистолетных креветок (у нас обычно их называют раками-щелкунами) трещат на дне океана, пчелы с жужжанием пересекают прекрасные немецкие луга, улитки почти неслышно ползут по склону Фудзи, а микроскопические простейшие робко тянут ложноножки в самых темных уголках планеты Земля. И все это в той или иной мере отражает феномен коммуникации.

В контексте такого разговора трудно удержаться и от параллелей с человеческим обществом. Например, писатель Эдуард Лимонов в одном из интервью после возвращения из Франции рассказывал, что в общественных туалетах Парижа полно надписей на русском языке. И это естественно, ведь, согласно выводам Циге, использование туалета как площадки для коммуникации в порядке вещей для многих животных. Автор отмечает, что с точки зрения коммуникации отхожие места млекопитающих нельзя назвать уединенными и спокойными, поскольку они выполняют примерно такую же функцию, что и соцсети у людей. И лучший тому пример — европейские дикие кролики.

«Европейские дикие кролики (Oryctolagus cuniculus) обмениваются в группе информацией — например, о том, кто в настоящее время ищет партнера для спаривания или кто является самцом или самкой самого высокого ранга в группе. Если наследие свежее, предшественник был здесь совсем недавно и все еще очень близок. Сочетание оптики и запаха еще больше повышает значимость туалетов как средства коммуникации — чем чаще используется уборная, тем больше внимания уделяется обоим факторам».

А философы Жиль Делез и Феликс Гваттари в своей книге «Что такое философия?» описывают пение различных животных (и прежде всего, конечно, птиц) как один из способов их прикрепления к месту, поскольку животным, в отличие от растений, постоянно нужно куда-то перемещаться (более подробно вы можете ознакомиться с этим вопросом в нашем недавнем интервью с философом Оксаной Тимофеевой). Прикрепление к месту для животного подразумевает постройку жилища, нахождение партнера для размножения, воспитание потомства, обеспечение безопасности и тому подобное. Все это так или иначе касается вопроса информации и коммуникации, что включает не только пение, но и запах, мимикрию, передачу зрительных сигналов и так далее. Циге не обращается к наследию великих философов-постструктуралистов непосредственно, но множество страниц ее книги посвящены описанию подобных песен животных на все случаи жизни. Так, некоторые пауки используют одну из лапок, чтобы выстукивать ритм на поверхности листвы. А представители гигантских крабовых пауков извлекают звуки из листьев, на которых сидят, заставляя их вибрировать. Несложно догадаться, что и среди млекопитающих полно столь же музыкально одаренных существ. Например, это уже знакомые нам дикие кролики, предпочитающие фейсбуку свое отхожее место: оказавшись в опасности, они начинают барабанить по земле своими сильными задними лапами. Согласно Циге, «произведенные таким образом звуковые волны распространяются глубоко в землю и становятся сигналом для других кроликов: не покидайте свои безопасные норки!»

Но не все звуки, издаваемые живыми существами, имеют доподлинно установленное назначение. И здесь мы снова возвращаемся к вопросу коммуникации растений. Звуки внутри них, которые на первый взгляд имеют совершенно призрачную природу, на поверку оказываются вызваны пузырьками воздуха, которые лопаются с тихим треском. Но, несмотря на этот установленный факт, с растениями опять-таки не все ясно. Циге отмечает, что австралийские и итальянские ученые подслушивали и продолжают подслушивать растения, чтобы доказать, что они тоже активно посылают акустическую информацию для связи с другими живыми существами:

«...ученым удалось обнаружить щелчки у корней молодых растений кукурузы (Zea mays) в диапазоне частоты 220 герц. Эти 220 герц точно соответствуют высоте источников шума, на которые корни растения ориентируются во время роста. Уже несколько десятилетий известно, что растения реагируют на акустические волны разных высот. Семена огурца (Cucumis sativus) и риса (Oryza sativa) прорастают лучше, если их обрабатывать звуком с частотой 50 герц, но это еще не все. Корни небольшого ростка продолжают реагировать на звук частотой 50 герц ускоренным ростом. Ростки гороха (Pisum sativum) реагируют на звук льющейся воды. Щелчки корней кукурузы — это совпадение или реальный признак общения? Остается с нетерпением ждать дальнейших результатов наблюдения за перешептыванием растений».

Буквально все в книге Мадлен Циге не только щелкает, но и пищит, поет, воет, свищет, трещит, рисуется, мимикрирует; пускает газы, чернила, ложноножки; дрожит надкрыльями, бьет в хитиновый панцирь и в целом так или иначе тянется к другому — каждое существо на свой особый манер (не случайно Делез и Гваттари писали в своей вышеупомянутой книге, что каждое животное — это прежде всего уникальный стиль). А в полной мере оценить разнообразие коммуникационных манер животных (и, возможно, соотнести какие-то из них со своими собственными) вы сможете, прочитав книгу самостоятельно. 

(по материалам gorky.media)